Джон Кехо:
Не позвольте, что жизнь прошла мимо Вас.
Когда несколько лет назад я проводил семинар в Сиднее, Австралия. один из слушателей моих курсов спросил, не смогу ли я посетить его отца, у которого недавно диагностировали рак. Болезнь со всей очевидностью распространилась более чем на 60 процентов организма немолодого джентльмена, и никаких шансов выздоровления по существу не было. Доктор отца сказал своему пациенту, что жить тому осталось всего лишь три месяца. Семья была охвачена отчаянием; отец испытал настоящий шок.
Я согласился, и мы назначили время визита. К дому больного я доехал на такси, а он приветствовал меня в дверях и поблагодарил за приезд. Родственники заранее договорилось и всё устроили так, чтобы мы в течение часа побыли одни. Этот час мне никогда не забыть.
В течение пятнадцати или двадцати минут мы разговаривали о жизни, о ее скоротечности и непостоянстве. Затем он пригласил меня выйти на задний двор своего особняка — оттуда открывался ошеломляющий вид на бухту издание сиднейского оперного театра, и я мог видеть парусные шлюпки и яхты, скользящие по всей акватории гавани. Это было величественно.
И здесь он произнес слова, которые потрясли меня до глубины души.
Он сказал: «Джон, я весьма практический человек с практическими идеалами. Я верю в упорный труд, имеющий целью обеспечить мою семью и дать ей комфортную жизнь. Предполагаю, что вы могли бы назвать меня трудоголиком… или, точнее, бывшим трудоголиком, —поправил он себя со слабой улыбкой. —Я прожил в этом доме двадцать лет. Как раз в сентябре гукнет ровно двадцать. Четыре дня назад, узнав от врача, что мне осталось жить только три месяца, я был убит. Немного погодя я вышел сюда, сел прямо там, где мы располагаемся сейчас, и посмотрел на этот вид. Я смотрел, насколько он красив и безмятежен. И внезапно понял, что никогда прежде не видел этой великолепной картины. Не видел по-настоящему. Конечно же, я выходил сюда и бросал взгляд на всё это сотни раз, но всегда думал про свой бизнес. У меня в голове вечно что-то сидело. Я действительно никогда не мог просто остановиться, сделать паузу и понаслаждаться этим зрелищем. А ведь оно воистину прекрасно»… Тут его голос оборвался, и он начал тихо плакать. Мы оба продолжали стоять. Двое взрослых мужчин, разделяющих муку этого тяжкого момента.
Мне бы очень хотелось рассказать вам, что у этой истории был счастливый конец, но это не так. Отец умер через несколько месяцев после того, как я его видел. Однако здесь для всех нас имеется урок, и его надо извлечь. Я сформулирую его совсем просто: «Не забывайте о виде». Имеется в виду тот вид, который открывается перед вами каждый и всякий день вашей жизни. Ваша жизнь и есть этот вид. Не пропустите ее. Не позвольте ей пройти мимо вас.
Джон Леннон выразил это красиво:
«Жизнь — это всё, происходящее в то время, пока мы заняты тем, что строим совсем иные планы». И в результате случается именно это. Мы становимся вечно занятыми. Мы слишком заняты, чтобы увидеть и оценить. А еще мы попадаем в ловушку классификации каждого события как хорошего или плохого, позитивного или негативного. Того, благодаря которому мы чувствуем себя хорошо или. наоборот, не очень. Но разве всё, что доводится испытывать, не является частью жизни, да и почему вообще жизнь всегда должна быть приятной?
Если мы ожидаем, что жизнь неизменно будет нести с собой одно хорошее, будет вечно радовать нас, принося лишь одно приятное и желанное, то мы живем иллюзиями. Причем довольно жалкими! Коль человек нуждается в том, чтобы быть счастливым, удовлетворенным и оживленным на протяжении каждого часа каждого дня, то мы имеем дело с невротиком. Мы стали такими скаредными. Мы не оставляем в себе и в своей жизни никакого места, куда могли бы беспрепятственно войти боль, замешательство или даже простая скука. Мы избегаем и отторгаем всё, что хоть сколько-нибудь неприятно. Но, уходя от подобных испытаний и переживаний вместо их приятия как части нашей жизни, мы подсознательно отторгаем саму жизнь. Мы начинаем страдать понапрасну, и сердце у нас обливается кровью из-за самых несущественных пустяков. Мы не в состоянии понять, что, как любит формулировать один мой друг, «жизнь — штука многогранная». Не к чему привередничать и выбирать. Не к чему говорить, что я люблю это, но не люблю того. Жизнь многогранна и неразрывна. Как говорят дипломаты, она представляет собой пакетное соглашение. Ее можно взять только целиком. Даже неудача, болезнь и тяжкий удар судьбы играют свою роль в великой картине разворачивающейся жизни.
Альберт Романов
