Борис Гребенщиков
Музыкант, 55 лет, Санкт-Петербург
Мик Джаггер сказал: «Если ты начнешь думать о том, что другие люди думают о тебе, — ничего сам не сделаешь». Кто-то считает меня буддистом-маразматиком? Я не против.
Я начал играть, чтобы понравиться девушкам. Не было бы женщин — я бы вообще ничего не стал делать. Реакция мужчин меня не интересует — близкие друзья не в счет.
В музыке нет иного уровня, кроме мирового: это когда человек держит у себя дома сто компактов, и среди них — твоя музыка. Остальное все — сельская самодеятельность. Из наших музыкантов пока никто не дотянулся.
Самое большое удовольствие для меня — сидеть в теплом солнечном месте, выпивать и болтать с друзьями.
Деньги — это эквивалент энергии. Я пою и отдаю довольно большое количество энергии. Те, кто приходят на концерт, мне за это платят. Они не могут платить напрямую своей энергией — поэтому дают бумажки, которые ее заменяют. На эту бумажку я могу купить бутылку водки, приму ее, и во мне высвободится определенное количество энергии, которую я могу использовать в своих целях. А те, кто относится к деньгам с придыханием, не видят самого главного: что это не деньги, это энергия. Есть анекдот: с завода ликеро-водочных изделий вынесли десять ящиков водки. Продали их — на деньги напились. Но два первых действия были не нужны. Большая часть людей стремится к приобретению денег, теряя при этом возможность воспринять то, что они на эти деньги купят.
Нормальные люди в России мучаются, потому что не знают, что им делать. Не знают, кто они такие, зачем они здесь. Они коротают время в ожидании какого-то подарка. Когда же им поступает этот подарок — не знают, что с ним делать. У каждого есть сотни примеров.
Те, кто говорят о власти с придыханием или захлебываясь от ненависти, — глубоко ошибаются. Власть не заслуживает ни того, ни другого. О власти нет смысла говорить в той же степени, в какой нет смысла говорить о водопроводчиках.
Большое искусство не может возникнуть в эпоху катаклизмов. Гиппиус? Есенин? — упаси господь. Маяковский? — ужасный поэт. Настоящее искусство возникает от пресыщенности — когда человек спокойно, забыв про все на свете, может заниматься своим делом и оттачивать каждую миниатюрную грань.
Я все время с чем-то ношусь. Высказываю категорические суждения по поводу явлений, которые еще до конца не усвоил, а позже говорю: на самом деле это полное говно. И мне не стыдно. Нужно пестовать свой идиотизм — это называется «контролируемая глупость».
Дэвид Боуи лет 15 назад говорил мне что-то про войну с мусульманским миром, но я не запомнил. Не запоминаю, что люди говорят про войну: когда Земле будет нужна очередная война — она будет. Мы же, по сути, не понимаем, почему возникают войны. Война может начаться в любую секунду, сейчас, например, — и перерасти в мировую.
Говорят: самые надежные друзья — те, с которыми ты познакомился в детстве или юности. Это точка зрения инертного человека. Значит, ты просто не в состоянии найти себе друзей. Не вижу смысла сохранять старые компании. Людей, которых я сейчас люблю, я, как правило, встретил совсем недавно.
via Esquire
